1.2. Газарова Е. Феноменология танатотерапии

 

Клинический психолог, танатотерапевт-супервизор, аналитик.

 

Танатотерапия^® как метод телесной психотерапии вызывает многочисленные споры и в среде профессионалов, и у обывателей. Что же так затрагивает публику? Профессионалы, например, не могут в ней обнаружить концепцию личности. На основании этого приходят к выводу: «Танатотерапия^® – не метод!» Хотелось бы напомнить, что слово «метод» (гр.methodos) переводится как «способ познания, исследования явлений», «путь», «направление движения». А раз так,  то, что позволяет исследовать, познавать, вести – и есть метод: важны особенности (как) и направление (куда). Я приглашаю читателя пойти в том направлении, в котором ведет Танатотерапия^®.

 

За 12 лет интенсивного применения танатотерапии в своей рабочей практике (более 800 человек клиентов и пациентов, группы обучения во многих городах), я привыкла к тому, что Танатотерапия^® полифункциональна. Это: и особая система помощи умирающим, и психотерапевтический метод, и практика развития, и блестящий исследовательский метод. В то же время Танатотерапия^®, как и любые другие методы, безусловно, не панацея, о чем постоянно говорит В.Баскаков, называя ее «костюмом, который не всем подходит». Но! существует целый ряд условий и ситуаций в рабочем процессе психотерапевта (не говоря уж о специалистах, работающих с умирающими), с которыми Танатотерапия^® справляется лучше других методов.

Прежде, чем перейти к описанию феноменов Танатотерапии, кратко обосную полифункциональность Тт.

 

1. Как «особая система помощи умирающим» Танатотерапия^®: а) расслабляет психические и телесные напряжения вызванные реальным страхом смерти: спазмированное дыхание, мышечные «путы», стремящиеся удержать душу в теле, растерянность и ужас перед неизвестностью «иного»; б) создает анестезирующий эффект; в) позволяет сознанию человека существовать как бы «без тела» при еще живущем теле (см.«феномены»); г) «заземляет» сильные чувства (в том числе, гнев). Умирающий человек испытывает успокоение и умиротворение там и тогда, где и когда их уже, казалось бы, не может быть. В то же время, на фоне ощущаемой им «сепарации» души и тела (см. «феномены»), приближающаяся смерть тела не воспринимается «смертью навсегда». Вероятность мирного принятия смерти как неизбежности многократно повышается и облегчает уход в иной мир.

 

2. Как практика развития, имеющая прицельное телесное назначение (то есть, здесь работа ведется с телом и через тело), Тт: а) обращает внимание практикующего сразу на все его «составные части» - тело, дух, душу и социальную личность (см. ниже); б) качественно, с минимальными погрешностями, обеспечивает дифференцирование и различение внутренних событий и состояний («что это», «из какой области», «почему», «для чего»); в) создает отличные предпосылки для развития гибкости мышления и повышает пластичность тела; д) снижает гипер-контроль, тормозящий развитие гибкости мышления и стимулирующий ригидность тела. Единственным недостатком можно было бы считать то, что в одиночку внутренние переживания такой мощности, как на сессии, «не вызвать» – для практики нужны от одного до трех-четырех танатотерапевтов, создающих условия телу клиента. Однако, тренированные в этой практике люди, тело которых помнит режим Танатотерапии, умеют и в одиночку «попадать» в (пусть, несколько слабее) особое танатотерапевтическое состояние.

 

3. Как исследовательский метод Танатотерапия^® демонстрирует огромные возможности: психическое пространство раскрывает перед нами такие содержания, которые, казалось бы, могут появляться лишь у практикующих «крутые» тибетские или гималайские техники (ссылки). Такие, которые мы и не ожидали встретить у рядового социализированного человека, и которые далеко не всегда легко встраиваются в «логику жизни». Парадоксальность и разнообразие телесных знаков здесь также велика, предсказуемость и повторяемость их весьма мала. Из общих закономерностей выявлено: чем больше практика в танатотерапии, тем быстрее и глубже психическое и телесное расслабление, а чем быстрее и глубже расслабление, тем умиротвореннее состояние и выше вариативность и гибкость жизненных стратегий и тактик. Из закономерностей исследованных «психических миров» и состояний следует: чем ниже способность к расслаблению, тем вероятнее появление в содержаниях состояний, образов, метафор и символов «низшего» мира (от картин катастроф, страха и ужаса до образов членистоногих, жаб, змей, Лилит и пр.) – велик страх смерти. Чем выше расслабление, соответственно, тем больше состояний, образов, метафор и символов «верхнего» мира (покой, свет, поля, луга, моря, лебеди, голуби, картины посвящения, покровительствующие архетипы Матери и Отца и пр.) – страх смерти все менее актуален. Так что, с приобретенным опытом слой за слоем происходит постижение вглубь не только индивидуального и разных уровней Коллективного бессознательного, но и духовного пространства.

 

4. Как метод телесной психотерапии Танатотерапия^® заявляет о себе, прежде всего, своей концепцией, обращая внимание на нарушение законов природы и вечных, непреходящих ценностей и смыслов. Кратко: в процессе цивилизации человек утратил связь с процессами смерти и умирания. Увлекшись материальным, он развил в себе гипер-контроль, ограждающий от встречи с сильными чувствами по поводу своей конечности в этом мире, и потому потерял связь с землей. Это обернулось для него слабыми опорами, нарушением контакта с реальностью и снижением духовности. Поэтому в практической части Танатотерапии создаются условия восстановления утраченных связей с процессами умирания и смерти: разными – метафорическими, символическими и реально-физическими (в терминальной стадии). Как это возможно? – через моделирование нескольких параметров, характерных для только что умершего тела, в совершенно живом теле (тотальное расслабление, утяжеление, обездвижение, похолодание). Тогда живой, но живой «не так, как обычно», человек, встречается с «режимом смерти» (о нем – ниже). Что это дает? – временное «освобождение» тела от связи с чувствительной душой, для того, чтобы сознание получило возможность встретиться с разными психическими и телесными процессами человека и протестировать их содержания (назвать). В этой части Танатотерапия^® напоминает многие йогические и тибетские практики смерти и умирания, построенные на телесно-каузальных трансах (трансах, причина которых находится в изменении состояния тела, а не ума). Что происходит в результате такого тестирования содержаний? Обычно, – обнаружение: насколько несущественными, неверными, ограничивающими свободу бытия, были оценки человека – «что жизненно, а что смертельно для меня». Эти оценки, трудности и ошибки обусловлены неестественным страхом смерти: смертельным объявляется не подлинно-мортальное, а несущественное и суетное. Такой страх способен быстро распространяться и «заражать» собой личность человека.

 

Причем, что интересно: тестирует и называет сознание, но дает оценку «нечто» другое в человеке. Не нечто в социальной личности – части человека (наше сознание в огромной своей части принадлежит именно социальной личности), а нечто в ЧЕЛОВЕКЕ, и по шкале вечных ценностей. Социальной личности неподвластны такие высоты – она занята выживанием, социальной выгодой и карьерой. Не таков человек – это сочетание трудно сочетаемого тела-духа-души-социальной личности. Это – «состав человека» сегодня, в отличие от предыдущих веков, когда ЧЕЛОВЕК представлял собой «тело-дух-душу» (Шевцов А.А. Самопознание), а социальность его была лишь условием существования и проявления триединства в сообществе себе подобных. Так вот: если подавляющее большинство известных нам видов психотерапии (и их концепции) занимается «социальной личностью» и описывает ее, то Танатотерапия^® занимается ЧЕЛОВЕКОМ и фундаментальными процессами ЧЕЛОВЕКА. Их – четыре: любовь, жизнь, смерть, рождение. Исключишь один – не получатся другие; гипертрофируешь один – другие мутируют и разрастутся до уродства; сделаешь вид, что смерти нет – жизнью начнут распоряжаться монстры. Поэтому Танатотерапия^® честно занимается восстановлением справедливости по отношению к одному из них – смерти, исправляя, тем самым, искаженную картину бытия человека. Оставаясь на вековых этико-философских позициях высокой терапевтической традиции (ссылки на ессеев, терапевтов, Парацельса,Авиценну), она оправдывает термин «терапия» - «уход, забота, лечение» и помогает восстанавливать баланс фундаментальных процессов человека.

 

Танатотерапия^® представляет собой большую сложность для тех специалистов, которые не могут не вмешиваться активно в процесс изменений своего пациента/клиента. Если телесный терапевт, идущий во время сессии за переживаниями, словами, телесными знаками и движениями своего пациента, имеет высокую вероятность получить субъективную обратную связь на вопросы «что это для Вас», «как Вы это ощущаете», «с чем у Вас ассоциируется это движение» и пр.), дающую ему возможность активно перенаправить процесс в желаемую для развития пациента сторону или структуру, то у танатотерапевта эта вероятность очень мала. В танатотерапии мы лишь моделируем особое состояние тела, но не стимулируем директивно его наступление и не манипулируем им. Танатотерапия^® – это очень терпеливое, «гомеопатичное», занятие (ссылка на «Танатотерапия^®: теоретические основы и практическое применение»). Во-первых, здесь безукоснительно выдерживается закон контакта («дать другому человеку можно не больше, чем он может взять, и наоборот» - там же), в связи с чем, мы, часто, «надавив на горло собственной песне», с уважением относимся к сегодняшним возможностям пациента/клиента и не стимулируем быстрейшее прохождение барьера страха (см ниже – вербальная часть).

 

Во-вторых, нам с опытом становится очевидно: бессмысленно рассчитывать на то, что, применив «такой-то прием на ноге или руке», или воздействовав на ту или иную биологически активную точку тела в китайской акупунктуре, мы получим конкретный результат или конкретное состояние. К примеру, телесные психотерапевты знают, что по классике прицельная работа с диафрагмальным блоком должна приводить к отреагированию гнева и раскрытию его причины (конкретных жизненных содержаний). В Танатотерапии этот результат не обязателен: если в результате работы с ногой, или рукой, или головой расслабляется диафрагмальный блок, то актуализироваться могут содержания, не соотносимые с чувством гнева. Да и сам гнев может не появиться.

 

Конечно, при грамотно проведенной сессии мы наблюдаем похожие маркеры у разных людей: отсутствие отреагирования, запуск биологического дыхания (при таком тотальном расслаблении привычное физиологическое дыхание минимизируется, уступая место дыханию клеточному), похолодевшее, тяжелое, очень расслабленное тело, отсутствие крупных и средних по амплитуде мышечных движений (ссылка на «Танатотерапия^®: теоретические основы и практическое применение»). Такие маркеры сообщают нам, что пациент/клиент «попадает» или уже «попал» в ту самую, оздоровительную зону, в которой он получит массу впечатлений и большой материал для работы над собой, приводящий в итоге к позитивным изменениям. Но на фоне стандартно-неизменных маркеров разнообразие телесных знаков в результате расслабления одной и той же области тела, от сессии к сессии настолько велико и настолько усложняется, что я, как танатотерапевт, привыкший к непредсказуемости происходящего, теперь с легкостью считаю: «не могу заранее знать, что будет.

 

Потому что семантикой распорядится не ум, а тело – самая странная и самая таинственная часть состава человека. Моя задача – узнать: какое психологическое содержание сегодня актуализировало расслабление диафрагмального блока, почему этому расслаблению сопутствует еще десяток других телесных знаков в областях тела, далеких от диафрагмы, и что бы это значило?» Практически обходя стороной активную вербальную часть работы и оперируя одними и теми же четырьмя приемами работы с телом (ссылка на «Танатотерапия^®: теоретические основы и практическое применение»), танатотерапевт создает максимально безопасные условия встречи сознания пациента/клиента с самыми небезопасными содержаниями, которые начинают проявляться уже в вербальной части. Нужно здесь сказать, что классическая (авторская) короткая (10-15 мин) вербальная часть представляет собой виртуозную систему аккуратных вербальных «поддержек». Максимально утверждая принцип невмешательства, «поддержки» лишь ненавязчиво помогают клиенту/пациенту двигаться, практически самостоятельно, в своем «потоке сознания» до момента приближения к содержанию, которое для него настолько опасно, что «смерти подобно» (мортально).

 

Здесь, обычно, автор предлагает перейти к телесной работе, в процессе которой максимально расслабляется тело и естественным образом приостанавливаются мышечные движения. В бодрственном состоянии они, вместе с переживаниями, забирают большое количество энергии; здесь же, когда движения минимизированы, не только тело «заземляется», но и чувства (т.е. переживание происходит, но в безопасном режиме и без отреагирования). Далее – танатотерапевту условно ведомо, что происходит «внутри тела», и какие именно содержания актуализируются – подлинно не известно. В то же время ясно: те маркеры, что мы наблюдаем извне (см. выше), информация-отчет после сессии и события-состояния, прошедшие за неделю от предыдущей до следующей сессии, свидетельствуют о наличии особого озарения, которое освещает «внутренние покои», делая видимым тот материал, который не мог быть видимым в силу его опасности, и так, под таким углом видимым, как он не мог бы быть виден при анализе. Озарение появляется и активно в процессе актуальной сессии, но оставляет последействие до следующей. Нужно сказать, что многолетний опыт и статистика подсказывают: оно длительно действует только потому, что не происходит директивного вмешательства и манипуляции процессами клиента. Но нельзя сказать, что этот феномен посещает всех и всегда («танатотерапия^® – как было отмечено выше, - это костюм, который подходит не всем» - В.Б.)

 

Так можно ли считать Танатотерапию видом телесной психотерапии, или это – телесная практика, в процессе которой появляется некое озарение, освещающее некий неизвестный материал; в мгновение ока делающее понятным в нашем психологическом пространстве то, что мы не могли понять годами; магически, без труда позволяющее сделать верный выбор и принять решение? Для того, чтобы ответить на этот вопрос необходимо более детально разобраться в феноменологии Танатотерапии; потому что кое-что здесь можно объяснить рационально, но с самими феноменами т-т приходится считаться как с данностью. Объяснения им приходят, отчасти, из фактологии военной медицины (см. ниже), отчасти, из психологии. Но прежде хочу напомнить, что «психотерапия» – это система оказания помощи и поддержки высшей инстанции личности – душе, а, при необходимости, – и ее лечение. Душе, природной и старейшей части «состава человека», которая «в отличие от психики и сознания, всечеловечна, внеисторична, если угодно, архетипична. В  ее эмоциональной памяти хранятся общечеловеческие, внеисторические ценности и смыслы. Другими словами, душа причастна к  абсолютному, к  истине». (ссылка на Зинченко). Она духовна, но, в отличие от духа, чувствительна. Так вот, не работая с душой человека впрямую, и не влияя на ее изменения назидательно-авторитарно, Танатотерапия^® опосредованно через тело, но намеренно (см. «феномены»), способствует «осветлению», а, значит, и росту души. А она, в свою очередь, «осветляет» социальную часть человека. Однако, сообщество ведь не посмело отказать Аналитической психотерапии Юнга в звании «психотерапия» по той причине, что автор обратился к крайне не научным инстанциям и понятиям Духа и Души.

 

На Танатотерапию приходят клиенты/пациенты с разными запросами – от «высоких напряжений в теле» до экзистенциального переживания смерти. Как правило, запрос исходит из «внутреннего ребенка» и часто выражается растерянностью, обескураженностью, страхом и ужасом. В короткой вербальной части запрос чаще всего развивается в «поток сознания» в связи с тем, что танатотерапевт не анализирует и не структурирует предоставляемый материал, но поддерживает клиента «вербальными подпорками» и помогает ему в его собственном движении по своему материалу. Вербальные «поддержки» соответствуют состоянию клиента и содержанию материала, но не имеют ничего общего с классическим вербальным стилем психоаналитика или роджеровской системой «вербального отзеркаливания». Само по себе такое, помогающее, действие танатотерапевта, конечно, предполагает активизацию его родительской части, но лишь в ее поддерживающей функции. Именно потому, что уже в этой части работы создаются доброжелательные условия для «внутреннего ребенка» (помогая и поддерживая, не направлять мысль и чувства родительскими видением и посланиями – «делай так», «не делай так», «это правильно», «это неверно», «ты молодец», «ты плохой», «ты хороший» и пр.), активизируется и взрослая часть личности клиента. Движение по материалу происходит естественно, подобно тому, как ненавязчивый попутный ветер способствует самостоятельному скольжению парусника по волнам. В какой-то момент (прим., на 5-8 минуте) возникает легкое ИСС, и происходит неизбежное: в потоке мыслей и чувств появляются скрытые доселе признаки угрозы, опасности для переживаний клиента. Это подобно внезапному порыву ветра на море, или образовавшейся в результате долговременных, но не сильных толчков земли, небольшой бреши в толстой кладке стены, казавшейся весьма крепкой.

 

В этом месте работы вновь появляется испуганный ребенок, отказывающийся вступать в контакт с «этим»: мы замечаем признаки сопротивления, выражающиеся, как правило, в некоем «остолбенении» (ступор страха), реже – в агрессии. Иногда сопротивление выглядит как предчувствие, предвидение, интуиция – «кажется, я знаю ответ»: это попытка обмануть себя, сбежать, уйти в иллюзию, в другое направление (тогда «встречи со смертью» не произойдет). Но иной раз, сопротивления нет, и появившаяся интуиция действительно продолжает осторожно двигать сознание клиента в направлении встречи со «смертельным» материалом. Как бы там ни было (есть сопротивление, или нет его), в подавляющем большинстве случаев мы отмечаем отсутствие классического переноса на танатотерапевта как на явную родительскую фигуру: верный принципам подхода – не проламывая образовавшуюся брешь, ненасильственно, без катарсиса или отреагирования помочь клиенту встретиться «со смертью», – он в этом месте сессии предлагает перейти к работе с телом. Именно тело осуществит большую и труднейшую часть встречи с опасным материалом.

Стоит сказать здесь о том, что скрытая от локуса контроля сознания клиента и, безусловно, большая часть запроса обычно исходит из социальной части личности (страхи различных потерь, перемен, изменений, расставаний, остановки, в том числе – остановки социального perpetum mobile и др.).

 

Эта, неприродная и молодая часть состава человека так пользуется анализом, синтезом, оценкой ситуации, выбором и принятием решения о деятельности, чтобы реализовать выживание, выгоду, удерживание позиции в обществе или продвижение по социальной лестнице. Поэтому для описания и обобщения общих рискованных и опасных социальных ситуаций эта часть создает символ – «смерть», заимствуя ее признаки из знаний другой, природной и старейшей части состава человека, Тела. Заимствует признаки, но не знание. И, приписав признакам статус символа и умозрительные искаженные значения, путается, заводя себя в «болезнь», распространяющуюся и на другие части человека. Поэтому адекватное лекарство может придти только из природных и старейших частей состава: духа, души и тела, объединенных одним, естественным намерением «быть» (против «выживать», «жизнь – борьба» и пр.). Тогда тело предоставит исследующему сознанию модель смерти (для сравнения с искаженными значениями), а дух и душа – образцы «внеисторичных, общечеловеческих, архетипичных» ценностей и  смыслов. Причем, «вход» в эту работу будет осуществляться «через тело», в котором умозрительные значения смерти отчетливо проявляются и видны как нарушения баланса между напряжением и расслаблением* Но! казалось бы, такое невозможно – чтоб живое тело знало, что такое смерть (или, как я это называю, «режим смерти»). Однако, не так давно прошла информация, которая подтверждает, что «режим смерти» – реальность, отработан природой и предусмотрен для крайне опасных для живого тела ситуаций (значит, для жизни человека).** Так уж случилось, что в Танатотерапии мы моделируем именно этот режим в ослабленном, по отношению к оригиналу, виде. И те биологические реакции, которые в оригинальном варианте (см.сноску), активизируются для сохранения жизни, здесь создают психофизическое явление, которое при осмыслении и анализе проработанного материала и ощущается как Озарение,

 

Вернемся к тому моменту сессии, где танатотерапевт предлагает перейти к работе с телом. Для этого клиенту нужно лечь на спину (работа происходит на полу с мягким покрытием) и в какой-то момент закрыть глаза. Будучи в вербальной части слегка подготовленным к самой вероятности встречи с неизвестным («я далеко не все понимаю, не знаю, что это и откуда»), клиент, ложась на спину, как правило, не спокоен. Об этом свидетельствуют его дыхание (либо «да-нет»-, либо «нет»-реакции, «спазмированное, избыточно контролированное), усиливающаяся мышечная напряженность/ступорозность/вялость, невероятно активизированный гипер-контроль _____________________________________________________________________________

* В.Баскаков, Танатотерапия^®: теоретические основы и практическое применение, ИОИ, М., 2007

**В первой серии замечательного фильма ВВС «Сверх-человек» (2000г) показан эпизод, демонстрирующий этот феномен: британский хирург, работавший с военными и во Вьетнаме, и на Фолклендских островах, свидетельствует, что в случаях одинаковых тяжелых травм у бойцов (серьезные разрывы тканей тела, потеря конечностей, чреватые большой потерей крови и заражением) результаты медицинской помощи во Вьетнаме и на Фолклендах были разными. Он приводит доказательства того, что тело само знает, что нужно делать для сохранения жизни человека в экстремальной ситуации, и сравнивает два разных стиля оказания медицинской помощи (правда, один из них – вынужденный). Во Вьетнаме вертолеты с медиками прибывали на место очень оперативно, тяжело раненым сразу же переливали кровь и повышали давление и, в огромном количестве случаев, они …..погибали, или в вертолете, или в госпитале. На Фолклендах, из-за сложных метеоусловий, вертолеты прилетали лишь через несколько часов после сигнала SOS.

 

Тяжело раненые солдаты вынуждены были лежать обездвиженными на том месте, где их застало ранение. Уже через несколько минут после получения травмы начинало падать давление, тело сильно охлаждалось, становилось настолько тяжелым, что нельзя было пошевелить здоровыми конечностями. Наступала анестезия и трансовое состояние; при этом, «внутри все бурлило», что свидетельствует об активизации «скоропомощных» биологических реакций; примерно, через 10 минут на месте разрыва в кровеносных сосудах начиналось тромбирование, что естественным образом прекращало кровотечение и сохраняло жизнь тяжелораненому.

Мне неизвестно, проводились ли исследования этого феномена среди военных и были ли сделаны должные обобщения, но и этого материала для подтверждения наличия природного «режима смерти» в живом теле вполне достаточно, на мой взгляд.

 

(тремор верхних век, сжимание нижней челюсти и кулаков, и пр.). Танатотерапевт садится рядом и выжидает некоторое время, давая возможность клиенту привыкнуть к мизансцене (наличие рядом со своим телом, лежащим в «детски-беспомощной» позиции на спине, да еще с закрытыми глазами, тела терапевта) и частично справиться с волнением самостоятельно. Его задача: максимально способствовать расслаблению телесных сверх-напряжений или собиранию сверх-расслаблений, производимых страхом смерти (прямым или метафорическим). Конечно, скрытая работа с телом началась еще в вербальной части, но теперь танатотерапевт начинает, очень аккуратно и не спеша брать руку, касаться конечностей и корпуса тела, и чрезвычайно медленно совершать повороты и вытягивания рук, ног, головы. Если касания могут производиться по всему телу, за исключением табуированных зон (грудные железы и пах), то повороты и вытягивания впрямую затрагивают 7 суставно-мышечных областей: голеностоп, колено, таз, луче-запястье, локоть, плечо и шейный отдел позвоночника.

 

Здесь – область вполне объяснимых явлений с точки зрения анатомии и физиологии: касания, повороты и вытягивания основательно расслабляют мышечные напряжения или собирают патологические расслабления, а интерференция от одной области распространяется по телу в соответствии с прямыми и перекрестными анатомическими связями этого участка. Пример: расслабление мышц у основания черепа автоматически сообщает расслабление мышцам поясничного и пояснично-крестцового отделов позвоночника, лучезапястья и голеностопа (см. анатомию). Это приводит к нормализации кровотока в сосудах по всем связям и перераспределяет энергию, что, конечно же, влияет и на функционирование внутренних органов. И это понять просто. Непросто понять, почему на сеансах массажа или мануальной терапии, где ведется прицельная работа с суставно-мышечным комплексом, не возникает таких психологических явлений и феноменов, как на сессии Танатотерапии. Но по мере приобретения опыта работы в Тт можно с уверенностью сказать: секрет кроется в особом качестве касания танатотерапевта и особом стиле выполнения приемов, так называемом «body-tuning» (ссылка на Теор.основы). Именно этому, в первую очередь, нужно учиться не менее трех лет.

 

 

1. Фантомы. Как только фундаментально ослабляется напряжение и тело становится объективно и субъективно очень тяжелым, недвижимым, «охлаждается» за счет оттока крови от периферии, у клиента то там, то здесь по телу возникает ощущение рук танатотерапевта или его самого, сидящего рядом. В то время как последний либо касается иных областей тела, либо вообще его не касается (фантомы присутствия могут отмечаться вплоть до окончания сессии, когда танатотерапевт уже пересел подальше). Могут возникать фантомы собственных «дополнительных» рук, ног, головы, чувство измененной формы частей тела, что, обычно, удивляет, но не пугает клиента. Трудно сказать, чем вызваны фантомы, но из реалистических объяснений приходит на ум следующее: тело, в некоторых из наиболее освободившихся от напряжений зон, начинает «дышать». Клиент же воспринимает это особое дыхание тела как руки или присутствие тела танатотерапевта. Завершение этого, условно говоря, первого этапа сессии знаменуется ослаблением гипер-контроля, успокоением чувств и входом в танатотерапевтическое состояние сознания (ТСС) . Этот этап более других можно отследить по времени (10-20 минут от начала работы с телом).

 

2. ТСС и «сепарация». Вход в ТСС отмечен прекращением привычного чувствования тела, как бы его исчезновением. Это явление непосредственно связано и синхронизировано с серьезным утяжелением тела в результате «тотального расслабления»: если попросить клиента пошевелить рукой, ногой или головой (чего мы не делаем, конечно, на клиентской сессии, но исследуем в группах обучения), он не сумеет этого сделать. Чем примечательно ТСС? Во-первых, это телесно-каузальное состояние сознания (см.выше). Во-вторых, невзирая на эффект «исчезновения тела», клиент постоянно ощущает поддержку танатотерапевта и связь с ним*. В-третьих, само сознание как бы раздваивается: одной своей частью оно остается в обычной реальности (через связь с танатотерапевтом), а другой отправляется в путешествие в «иной мир» за скрытым материалом. Здесь возникает чувство объема пространства и объемности происходящего из-за положения «и здесь, и там; и вверху, и внизу».

 

В-четвертых, практически все, кто испытали ТСС, описывают некий момент при его углублении как сепарацию души и тела в момент смерти. Я не склонна мистифицировать феномен, и, тем не менее, то, что здесь происходит, клиенты ощущают как «сепарацию» души и тела. Феномен сопровождается отсутствием привычных эмоций и чувств, покоем, ощущением «подъема души», видением своего тела как бы сверху или сбоку, ощущением света (ссылки на посмертные свидетельства). У некоторых возникает видение и ощущение яркого «туннеля», подобно тому, как это описано у Моуди (объясненное психофизиологическое явление, характерное для «угасающего» в момент смерти мозга, здесь наблюдается совершенно живым человеком; ссылка). «Сепарация» на этом этапе выполняет и защитную роль**: приближение к «зоне Танатоса» (так я называю «область» психического пространства, где происходит встреча с «мортально»-опасными содержаниями; там же находится и огромный ресурс), где через некоторое время произойдет «освещение» скрытого доселе материала под измененным, по отношению к обычному, углом внутреннего зрения, лучше осуществить бесчувственным и расслабленным (здесь, условно, завершение 2-го этапа).

 

Отчеты клиентов и студентов не всегда отличаются структурированностью и пониманием, но ясностью образного и событийного материала – практически всегда. И, хоть в процессе сессии нередко встречаются фрагменты «выпавшего» из осознавания времени и содержания, мы, обычно, не испытываем трудностей в систематизации материала. Он дает нам возможность проследить движение сознания от «социально/экзистенциально-заинтересованных» тематических зон к «внесоциальному», «вечному» тематизму. Синхронизировано: 1-й этап сессии – социальный или экзистенциальный материал – область страхов и неизвестности (мышечные напряжения/патологические расслабления, мятущееся состояние и образы страха/ужаса); 2-й этап – отдаление от этой области через предчувствие, предвидение иной реальности (тотальное расслабление, успокоение чувств, без’эмоциональное состояние и образы исследования и интереса).

 

3-й этап. Озарение. Конечно, это феномен, данный в переживании световых ощущений и соответствующего общего чувства (состояния). Но только ли психический «в смысле феноменов натуральной психики в  культурно-исторической психологии в  варианте Л. С. Выготского»? (ссылка на Зинченко) Лично я не уверена в этом. Дело в том, что фантомы и ТСС (до его углубления) сопровождаются таким психологическим материалом, который выдает их как психические феномены, соотносимые с социально-личностным, культурно-историческим уровнем человека. Но уже феномен квази-сепарации, начавшись на уровне натуральной психики, на мой взгляд, в развернутом виде может быть отнесен только к совместному действию высших инстанций и старейших, природных, частей состава человека – духа, тела и души. То же касается и луча. Так будем идти и смотреть!: известно из отчетов, и верифицировано наблюдениями танатотерапевтов за телом клиента, что собственно работа со «смертельно опасным» содержанием происходит на третьем этапе сессии. То есть, ПОСЛЕ ТОГО, как произошло отдаление от области страхов, наступило тотальное расслабление, успокоение чувств, без’эмоциональное состояние и ТСС. _____________________________________________________________________________

* Гипер-контроль – порочная система «контроля..- над контролем.. - над контролем-...-», имеющая своей целью оградить человека от встречи с, возможно, не безопасным для социальной части, но новым решением.

** Этот феномен напоминает диссоциацию, но отличается от нее своим смыслом и результатами.

Известно также и подтверждено наблюдениями, что именно здесь происходит узнавание вневременных, архетипических, общечеловеческих ценностей и смыслов. Как мы извне верифицируем узнавание и работу клиента? – он, чье тело к этому моменту основательно обездвижено и обесчувствлено, вдруг начинает подавать мимические и иные телесные знаки удивления, удовольствия, восхищения, восторга, радости. Иными словами, появляются микро-движения, которые не соответствуют «встрече со смертью»; они позитивного регистра и «высокого» значения.

 

Позже, когда «вернется», он расскажет о том, что именно увидел, почувствовал, ощутил, чему удивился и как справился. Но сейчас мы понимаем: он «прошел в зону Танатоса» и встречается с тем, что для него смертельно, но при этом, почему-то, лицо его светло. Для осмысления этого парадокса нам понадобится вспомнить: для того, чтобы исключить помехи со стороны эмоционально заряженных мышечных движений, мы моделируем в Танатотерапии реальный «режим смерти» для живого тела. При этом наступает ТСС и ощущается «сепарация», исключающие возможность переживать чувствительной душе происходящее («смерть»). Но огромная сила биологических реакций тела, которые в оригинальном варианте спасают висящую на волоске жизнь, здесь «устремляется ввысь» и соединяется с силой духовности человека. Которая, по природе своей, выше страхов, но в обычной жизни подавлена социальностью человека.

 

Духовности, имеющей доступ и к коллективному бессознательному, и к разным уровням информационного пространства Земли; и потому – беспристрастной хранительнице архетипов и пафосных («высоких») значений и смыслов. Освобожденная из-под власти суеты социальности, духовная сфера человека раскрывает перед его сознанием вечные смыслы и вневременные значения явлений. Им противостоят те личностные, временные, значения и смыслы, которые требуют пересмотра; те, которые поражены страхами – реальными и иллюзорными; те, которые часто не хотят умирать лишь в силу привычки к существованию – не к жизни.

 

Теперь душа может сказать свое, решающее, слово. Ведь в человеке она – самая высокая инстанция: соборная и альтруистичная, она дает надежду, согласие и любовь. Видя природную связь «тело-дух», она знает, на что ей можно положиться. В ситуации, когда социальная часть человека лежит недвижимая, «мертвая», и не может диктовать душе, что и как ей оценивать своим высоким, этическим чувством, душа оживает и светлеет. Теперь, когда она может пребывать в свете вечных ценностей и смыслов, она распространяет его (свет) на социальную часть личности. Озарение достигает «темных комнат», делая видимым тот материал, который не мог быть видимым в силу его опасности, и так, под таким углом видимым, как он не мог бы быть виден при анализе (см.«Танатотерапия^®: теоретич. основы…», стр.134).

 

Допущение ли это, догадка, пожелание или реальность? «Дерево узнают по плодам его», а плод здесь хорош и фундаментален. И потому у меня нет сомнения: Озарение, утверждающее «БЫТЬ», порождено не «натуральной психикой», не сознанием, а тремя старейшими составными частями единой природы человека. Ведь природа тела не конфликтна природе духа и души, они – из одного источника и конгруэнтны, но пользуются разными языками для описания одних и тех же явлений. То, что для тела выражается удовольствием, для духа и души выражается восхищением. То, что для тела жизненно, для духа и души – божественно и нетленно. Проблема лишь в том, что человек делает с этой конгруэнтностью.