Танатотерапия^® > Хрестоматия по танатотерапии > 5.1. Якушин Б. Как помочь людям в горе

 

 

Статья из журнала «Похоронный дом» №1 (4), 2004, стр. 24-26

 

Борис Якушин,

студент-психолог

 

В каждом из нас есть большой потенциал помочь горюющему. Однако помощь требует большего, чем просто хорошие намерения. Мы должны знать, что нам делать.

Вот несколько основных советов. Я попытался их собрать воедино из разных источников. В основном это рекомендации доктора психологии Билла Вебстера. У него большой жизненный опыт помощи людям, которые испытали горе. Когда у Билла умерла жена, он посвятил теме горя докторскую диссертацию и разработал программу поддержки людям, которые испытали смерть близкого.

 

 

Иногда мы мучаемся вопросом, что мы можем сделать, чтобы помочь другим. Но то, что им нужно от нас, это всего лишь, чтобы мы были с ними. Во-первых, обратитесь к этому человеку и попытайтесь войти с ним в контакт. После того, как умерла моя жена, я помню очень мало из того, что мне было сказано в те оцепенелые дни. То, что я действительно помню, - это то, что определенные люди были там со мной, и их присутствие меня как-то спасало. Дар присутствия – это самое прекрасное, что вы можете дать человеку, когда у него горе.

 

Предложите свою помощь.

 

Кроме того, что важно взять инициативу в свои руки и быть с этими людьми, необходимо также попросить у них разрешения им помочь. Узнайте, нужна ли им ваша помощь, предложив им эту помощь.

Горюющий может находиться в шоке и плохо соображать. Он, возможно, и не в состоянии ответить на такие предложения, как «Дай мне знать, если я чем-то могу тебе помочь». Он может и не знать, что ему нужно, поэтому предлагайте конкретную помощь: «Тебе помочь купить продуктов?», «Может присмотреть за детьми?» «Отвезти тебя куда-нибудь на машине?» или «Ты хочешь, чтобы я с тобой остался?». Не огорчайтесь, если горюющий принял помощь не от вас, а от другого друга или родственника. Может быть, другие члены семьи нуждаются в помощи или, возможно, вы предложите свою помощь позже.

 

 

Мы должны «рыдать с теми, кто рыдает» и не пытаться быть сильным для человека, у которого случилось горе. Не бойтесь продемонстрировать ваши личные эмоции. Вы можете сказать: «Я думаю, что это очень тяжело перенести» или «Я и не знаю, что сказать». Горюющий человек оценит ваше поведение как подтверждение тому, что «да, это действительно потеря». Если вы не стараетесь «сгладить» реальность ситуации, то страдающий человек почувствует сочувствие с вашей стороны. Выражение вашего горя в этой ситуации нормализует горе того, кто понес потерю.

С другой стороны, вы должны быть уверены, что ваша реакция является прямым ответом на данную ситуацию, а не отражением ваших личных проблем. Не меняйте тему разговора только потому, что вам больно видеть, как горюющий человек плачет. Помните, что вы находитесь с этим человеком, чтобы помочь справиться с его горем, а не для того, чтобы справиться с вашими личными переживаниями по поводу этой же или недавней потери. Всегда помните, что вы что-то делаете ради горюющего человека, а не ради себя.

 

 

Одна женщина вот как описывает свои ощущения спустя несколько недель после смерти ее мужа:

«Оставаясь одна в доме, я так хотела, чтобы мне кто-нибудь позвонил. Я выглядывала из окна в надежде, что какая-нибудь машина, что проезжала мимо, или звук чьих-то шагов – это кто-то из моих знакомых, кто приехал или пришел меня навестить. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Но когда они приходили, казалось, что они говорили о чем угодно, только не о том, о чем мне так хотелось поговорить. Потом мне так же сильно хотелось, чтобы они побыстрее ушли».

 

Для того, чтобы кто-то мог говорить, нужен кто-то, желающий его слушать. А горюющим людям надо говорить. На самом деле, лучше сказать, что им надо говорить и говорить. Иногда они будут повторять одну и ту же историю или ряд событий снова и снова. Как бы трудно это ни казалось, мы должны приветствовать такое поведение. Простое умение слушать, глядя в глаза говорящему, наклоняясь к нему вперед, кивая головой с пониманием, помогает говорящему человеку раскрыться. Если вы не знаете, что сказать в ответ, лучше промолчите. Часто такая тишина передает говорящему непроизнесенное вслух послание, в котором говорится: «Я здесь, я с тобой. Я не знаю, что сказать, но я пробуду здесь с тобой столько, сколько смогу». Это сообщение запомнится надолго после того, как все произнесенные вслух слова уже будут забыты. Однако чувствовать себя комфортно в нависшей тишине очень сложно.

 

 

Горе – одно из самых трудных испытаний в жизни. Это как рана, которой требуется время и внимание, чтобы она зажила. У человека появляется такое ощущение, что какая-то его часть отсутствует. Они испытывают много необычных и нехарактерных для них эмоций. Им больно. Раны горя могут быть не такими очевидными, как физические шрамы, но они настоящие. Перед тем, как поделиться своими чувствами с нами, горюющий человек, возможно, захочет узнать, понимаем ли мы его и хотим ли принять его как раненого. Примите их такими, какие они есть. Не пытайтесь все уладить: они не ищут ответы на свои вопросы в данный момент. Пусть они знают, что им разрешено горевать. Просить их не плакать или быть сильными, отвернуться от них или попытаться сменить тему разговора на что-то более веселое это то же самое, что сказать им, что мы не хотим принять их горе и их чувства. Уверьте их, что вы не против, если они будут плакать, показывать свой гнев, кричать, бредить или демонстрировать какие-либо другие эмоции, связанные с горем. Пусть эти люди знают, что вы принимаете их слабыми и уязвимыми.

 

 

Горюющему человеку можно помочь очень многим. Тем не менее, мы не можем исправить ситуацию, которая вызвала горе. Больше всего горюющий человек хочет получить назад то, что потерял, и это единственное, в чем мы ему ничем помочь не можем. Поэтому мы должны реально оценивать свои предложения помощи. Горе – очень болезненно, и боль потери нельзя забрать, это нечто такое, что нужно пережить. Самое лучшее, что вы можете сделать, - улучшить ситуацию своим присутствием. Это лучше, чем если бы вас не было поблизости.

 

 

Очень важно понять, что такое горе и как оно на нас действует. Только тогда мы сможем понять, что является нормой. На самом деле, то, что многие искренние люди считают нормальным, после смерти может быть нереальным. Нам нужно собрать информацию из каких-нибудь хороших книг, в которых рассказывается о горе. Однако мы должны признать, что горе непредсказуемо и проявляется по-разному. Именно из-за этого факта трудно дать определение нормальности. Наше горе состоит из смеси многих эмоций. Каждый человек объединяет эти составляющие в единое целое по-своему. Двое людей могут реагировать на горе абсолютно по-разному, и обе реакции можно считать нормальными. Поскольку такое состояние кажется необычным и нехарактерным, люди могут подумать, что они сходят с ума. Это не так, они нормальные. Подтверждая их состояние, вы их приободрите и поможете им изучить эти чувства и пережить их, что будет для них лучшим лекарством.

 

 

Для кого-нибудь, у кого было испытание горем, следующее утверждение не покажется удивительным: реальность потери не сваливается на людей вся сразу, полностью. Сначала горюющий человек может онеметь. Даже спустя несколько недель или месяцев они с трудом могут поверить в то, что случилось. Они все еще могут ожидать, что ушедший человек вернется или что они сразу же забудут происшедшее. Горюющим людям требуется много времени, чтобы пережить свое горе, обычно даже больше, чем все этого ожидают. Для того, чтобы наступило облегчение, горюющему человеку требуется постоянная возможность говорить о своем горе и о своих чувствах, связанных с ним. Многим горюющим очень помогает запись своих мыслей и чувств в дневник. Для каждой эмоции можно найти причину. Иногда воспоминания о прекрасных временах, проведенных с этим с этим человеком, могу быть болезненными, особенно если человек ушел из жизни недавно. Для того, чтобы принять то, что кажется неприемлемым, человеку, возможно, придется пересматривать свои отношения с ушедшим снова и снова. После повторяющегося прокручивания всех событий в голове смерть человека, в конце концов, кажется более приемлемой, чем казалось раньше. Думая постоянно об одной и той же ситуации, человек начинает рассматривать прошлое в перспективе и пытается придать какое-то значение происходящему. К сожалению, многие люди с хорошими намерениями мешают этому процессу, стараясь заставить горюющего все забыть, отодвигая их от боли или не затрагивая тему смерти в разговорах с ним.

 

 

Будьте готовы к тому, что вам, возможно, придется терпеть раздраженное поведение горюющего или вспышки гнева. Это не отражение их отношения к вам или к помощи, которую вы пытаетесь им предложить. На ранних стадиях горя человека могут переполнять чувства, и он не может выплеснуть свой гнев в правильном направлении. Гнев может быть направлен на врачей, медицинский персонал, людей, занимающихся похоронами, детей, друзей – практически к любому человеку. Горюющий человек злится потому, что он чувствует себя беспомощным и бессильным как-либо изменить свою печальную ситуацию. Он может направлять свой гнев на нас, потому что мы никак не можем повлиять на эту ситуацию, чтобы вернуть ушедшего. Несмотря на нашу заботу и наше участие, мы не можем забрать боль у горюющего человека.

 

 

Мы живем в мире, в котором не положено говорить о смерти или горе и где часто просят людей «забыть про это» и «быть сильным». Возможно, бессознательно мы хотим создать впечатление людей, у которых не принято горевать. Таким образом, люди в трауре будут чувствовать себя неуютно, делясь со своим горем, особенно с теми, кто ожидает, что они будут сильными. Может быть, они не захотят поделиться со своим горем со своими членами семьи, потому что они видят свою роль только в том, чтобы утешать других людей. Некоторые не хотят демонстрировать свое горе, чтобы не расстраивать других. Горюющие люди ожидают от нас сигналов подтверждения того, что мы готовы их принять ранеными и что у нас для них есть укрытие, где они могут выразить свои чувства и горе.

 

 

Потеря меняет по-разному. Теперь жизнь стала другой. Теперь нужно приспосабливаться к другой жизни с социальной, эмоциональной, духовной и практической точек зрения. Однако мы не должны затрагивать эту тему слишком рано. Я знаю многих людей, которых обидели и смутили предложения, пусть даже с хорошими намерениями, все изменить в жизни слишком быстро. Люди должны научиться справляться со своей новой ситуацией прежде, чем они смогут приспособиться. Приспосабливаний будет много, и для каждой ситуации они будут разные. Очень важно помнить, что задача помощника в этой ситуации – подготовить человека к новой жизни. Если, например, муж пытается приспособиться к новой ситуации, в которой жена больше не готовит ему еду, то решением будет не приготовить еду этому человеку, а помочь ему научиться умениям, которые позволят ему позаботиться о себе самому.

 

 

Горе приходит и уходит, и некоторые дни лучше других. Хотя горе всегда непредсказуемо, вероятно, что определенные дни будут намного труднее других. Дни рождения – наглядный тому пример. В день рождения умершего человека горюющему будет недоставать возможности сделать что-нибудь приятное для этого человека и отпраздновать его жизнь. Ему будет трудно также оттого, что им не подарят подарков и не будет вечеринки. Как вы можете помочь в таких случаях?

Рождество и День Благодарения традиционно считаются семейными праздниками и временем веселья. Однако в этом году не до веселья. Признайте, что это будет для горюющего трудным временем. Существуют ли какие-либо способы отпраздновать такие праздники, осознавая отсутствие самого близкого человека?

 

Другие трудные дни, которые вы можете предвидеть, - День святого Валентина, День Матери или День Отца, годовщины, даты свадьбы или даты важных событий. Даже такие события, как выход куда-нибудь впервые без своего любимого человека или воспоминания типа «сегодня, ровно год назад», могут вернуть назад болезненные воспоминания. Как мы можем помочь людям в такие времена? Открытка, посещение или телефонный звонок могут облегчить их несчастье. Даже когда мы предвидим эти ситуации, может случиться много таких событий, которые трудно предугадать. В этом случаемы должны предложить человеку всегда нам звонить, когда эти события случаются. Иногда преддверие такого дня хуже, чем само событие, и эмоции могут возникнуть за несколько дней до этого события или после.

 

 

Чтобы преодолеть горе, требуется много времени, и обычно больше, чем многие ожидают. Поддержка, полученная во время похорон, заканчивается довольно-таки быстро. Не допускайте ошибки, считая, что этих людей нужно оставить в одиночестве на время траура. Ваша поддержка должна присутствовать как минимум в течение 12 месяцев после похорон. Встречайтесь с этими людьми при случае, чтобы вместе пообедать или выпить чашечку кофе. Будьте особенно внимательны в трудные дни, о которых вы знаете. В такие дни звоните, приглашайте на прогулку, дарите небольшие подарки. Возможно, вы можете предложить составить компанию этому человеку в группу поддержки. Поддержка человека во время горя – долгосрочное обязательство.

 

 

Статья из журнала «Похоронный дом» №3 - 4, 2005, стр. 40-41

 

Ольга Седова, гример-парикмахер, Санкт-Петербург.

 

В журнале «Похоронный дом» прочитала статью о посмертном макияже, где автор, коллега из Новосибирска, указывает на необходимость сходства покойного с его прижизненным обликом. Мне представляется такая установка в нашей работе несколько неточной. Замечу, упомянутый взгляд на конечный результат в работе гримера-визажиста в морге широко распространен. Очевидно, по причине того, что в свое время именно к этому призывали советские учебники по судмедэкспертизе и патанатомии. Смею утверждать, родственники не ждут от нас, чтобы мы придали лицу покойного прижизненное выражение. Мне, например, никто не ставил такую задачу. Да это и невозможно «оживить» лицо покойного. Смерть – необратимый процесс.

 

Как правило, родственники заказывают посмертный макияж, когда лицо имеет повреждения, который усопший получил во время несчастного случая, или когда тлен коснулся отдельных участков кожи лица.

Как известно, причина смерти оставляет след на лице усопшего в виде его последней «маски», которая может выражать очень многие состояния: ужас, страх, гнев, испуг, мучения, радость, изумление, покой. Какова бы ни была причина смерти, и каким бы ни было последнее выражение лица покойного, мы, гримеры-визажисты, должны стремиться к тому, чтобы добиться успокоенного, умиротворенного выражения лица. Для родственников важно в последние часы перед прощанием наблюдать любимого человека, спящего вечным сном на смертном одре в упокоении и благости. От того им самим становится спокойнее. Соответствие покойного лица с тем, что было при жизни, большого значения не имеет.

 

Главный мотив, по которому заказывают посмертный макияж, - покойный не должен быть страшным, уродливым, неприятным. А в случаях с женщиной, ребенком лицо должно быть обязательно красивым. Так желают практически все родственники. Бабушку хотят видеть в гробу доброй, а дедушку – умудренным и мужественным, сильным, «не размазанным, не расплывшемся». «Наш дед многое пережил, выстоял невзгоды и не сломался». Непременное условие, которое оговаривают родственники, - тело в гробу должно иметь достойный благородный вид. Что касается сходства, то для родственников важно скорее узнаваемый вид, а не точное сходство. Они понимают, что смерть изменяет все, включая лик. От этого никуда не уйти, и это родственниками принимается.

 

Скажу больше, когда мастеру-визажисту удается добиться почти идеального сходства с прижизненным ликом, это увеличивает страдания, отодвигает самый важный психологический момент похорон – принятие смерти. Психология горя имеет цикл: принятие факта смерти – скорбь – утешение – память, благодарные воспоминания. Без осознания того, что любимого, близкого уже нет в живых, людям бывает трудно оправиться от горя. Непринятие смерти может затянуться на долгое время после потери близкого. Максимальное сходство покойного с живым может вызвать подозрение, что его похоронили живым. А это приведет к различным психическим реакциям у родственников: несогласие, гнев, агрессия. И даже если их удается убедить, что человек действительно умер, подозрения о заживо погребенном надолго сохраняются, могут стать навязчивой идеей, привести к тяжелым психическим расстройствам. Такие случаи нередки и описаны в психологии и психиатрии.

 

Так что установка «придать прижизненный вид» может повредить в длинной цепочке траурных переживаний и скорбей.

Не могу не отметить, статья о посмертном макияже О.Ермиловой очень понравилась. Она полезна. Думаю, мои коллеги такого же мнения. Об этом нигде не прочитаешь. Тема нашей профессии по-прежнему «табу». Спасибо журналу «Похоронный дом», что он не оставил без внимания наше обучение.

 

 

 

Заманаева Юлия Владимировна, канд. психол. наук, психолог-консультант, старший преподаватель кафедры психологии кризисных и экстремальных ситуаций факультета психологии СПбГУ www.mental.ru

 

…Всегда загадочны утраты.

В бесплодных розысках в ответ

Я мучаюсь без результата:

У смерти очертаний нет.

Тут все – полуслова и тени,

Обмолвки и самообман,

И только верой в воскресенье

Какой-то указатель дан...

 

Борис Пастернак

Переживание утраты близкого человека – тяжелое жизненное испытание. И в такой ситуации очень важно, чтобы рядом находились люди, чувствующие состояние человека, понимающие и принимающие боль его утраты.

Как разобраться в душевном сумбуре, царящем в душе человека? Как найти правильные слова? Чем вообще можно помочь в такой ситуации?… Это вопросы, ответы на которые часто приходится искать в одиночку, сталкиваясь с отсутствием информации и невозможностью с кем-то обсудить волнующие темы.

 

Современные телевидение и радио изобилуют информацией о катастрофах, террористических актах, убийствах и трагедиях в человеческой жизни. При этом детальное обсуждение устрашающих подробностей сочетается с отсутствием конструктивной информации, которая могла бы помочь человеку найти ответы на возникшие вопросы.

Естественный страх перед той гранью, за которую безвозвратно уходит человек, мешает людям прожить и осмыслить произошедшее. И этот же страх проявляется в неэффективном поведении окружающих по отношению к тем, у кого ушел близкий. «Замалчивание» проблемы с одной стороны и неумение найти верные слова – с другой, приводят к тому, что человек замыкается в своем горе.

Мы попытаемся несколько восполнить тот информационный вакуум, пробел, который образовался в проблеме переживания утраты близкого человека. В этом материале мы опишем основные особенности переживания утраты, специфику часто употребляемых словесных «утешений», и, конечно, возможности психологической помощи в такой ситуации.

 

Особо отметим, что этот текст по большей части носит информационный характер, предоставляя Вам самим право выбора наиболее корректного способа поведения.

Для тех, кто находится рядом с утратившими может быть полезной информация о том, в чем нуждается утративший, как могут восприниматься слова утешения окружающих, какой смысл заложен в известных и общепринятых фразах.

Тем, кто потерял близкого человека, может помочь информация о том, какие психологические задачи решает человек в процессе переживания утраты, с какими трудностями он может столкнуться и чем в такой ситуации может помочь профессиональный психолог.

 

В научной психологии довольно распространены описания того, что человек должен чувствовать и как вести себя на каждой стадии переживания утраты. И, к сожалению, часто такие описания сводятся к простому перечислению внешне хорошо заметных «симптомов» без учета индивидуальной специфики процесса и сути переживания утраты.

 

Мы же предлагаем Вам посмотреть на процесс переживания утраты как на последовательность возникающих перед человеком психологических и жизненных задач, которые решаются очень индивидуально.

Иными словами, чувства человека, переживающего утрату, уникальны в каждом случае, но задачи и требования, которые ставит перед ним такая ситуация, в определенной степени могут быть обобщены. При этом каждая из задач не всегда решается окончательно. Человек может вернуться к ней снова и переосмыслить в свете нового жизненного опыта. Перечисляя психологические задачи, мы обозначали их первое появление, те моменты, когда они впервые становились для человека актуальными.

 

Первая задача состоит в осознании реальности утраты. Внутренне это переживается человеком как вопрос «что случилось?».

В сознании человека постоянно всплывают образы конкретных событий, составляющих общую ситуацию утраты, вспоминаются последние слова и поступки ушедшего. Характерные особенности этого состояния: повышенная яркость образов событий и невозможность сдержать этот поток. Воспоминания о произошедшем возникают самопроизвольно, по малейшей ассоциации.

 

У утратившего понижена саморегуляция поведения и потому регуляторами выступают внешние воздействия и ограничения: слова окружающих людей, социальные нормы поведения. В частности, похоронные и траурные ритуалы, которые часто выполняются автоматически, на самом деле несут достаточно серьезную смысловую нагрузку и имеют своей целью структурировать жизнь утратившего в первые дни и недели после произошедшего. Это, например, традиции в поведении, ритуалы, связанные с посещением кладбища и поведения там, организация быта и т.д.

Человек, потерявший близкого, находится как бы внутри ситуации, погружен в события и не в состоянии осознать собственные переживания, плохо воспринимает другие точки зрения на ситуацию. Такое состояние является для него естественным, так как помогает решить стоящую перед ним задачу: осознать реальность произошедшего. Поэтому попытки «отвлечь» человека чем-нибудь являются довольно бессмысленными и бесполезными.

 

Эта задача выходит на первый план тогда, когда человек начинает выговариваться, рассказывать о произошедшем, или описывает случившееся в письме кому-то из близких людей. Эта необходимость выговориться способствует тому, что в череде событий, связанных с утратой, человек начинает различать и выделять основные. Называя и обозначая события для себя, человек как бы овладевает их образами, принимает их реальность.

Вопрос «неужели это правда?» особенно ярко возникает тогда, когда человек чувствует невозможность принять на себя роль утратившего. Тот, кто потерял жену, родителей, ребенка, по-прежнему остается мужем, сыном, мамой и т.д. Это состояние также характеризует так называемый феномен «ложного узнавания»: близкого «видят» на улице, ждут телефонного звонка, «узнают» шаги на лестнице.

Утративший максимально сосредоточен на событиях внешнего фактического плана. А на чувственном плане присутствует общий и довольно сильный негативный эмоциональный фон. Человек часто жалуется на плохое физическое и психологическое состояние, сильную душевную боль, но обозначить отдельные эмоции и чувства, их причины и адресата пока не может.

 

В образе ситуации утраты человек начинает выделять отдельные значимые элементы: участников событий, их взаимодействие. Одновременно происходит разделение образа ситуации на два ряда: ряд внешних событий (зрительные, слуховые и т.п. образы событий) и ряд внутренних событий (собственные чувства, мысли по поводу произошедшего). Однако связи между внешним и внутренним рядами еще нет. Например, утративший хоть и обозначает конкретные чувства – вину, раздражение, растерянность, – однако не связывает их с конкретными ситуациями и людьми.

Появляется яркое ощущение «нехватки» – отсутствия близкого во внешнем плане. Его нет в тех жизненных бытовых делах, в которых он принимал участие. Окружающие предметы и события, которые были с ним связаны, теперь все время напоминают о его отсутствии. «Пустует» социальная роль, которую он выполнял. Начинается осознание потери собственной социальной роли по отношению к ушедшему («не дочь, а сирота»; «ни кому не сестра»). Человек начинает осознавать и идентифицировать себя как утратившего.

 

Человек начинает осознавать собственные переживания по поводу произошедших событий. Чувства уже хорошо осознаются и связываются с конкретными событиями или людьми. Человек понимает, что вызвало у него гнев, тоску, злобу, печаль, грусть и т.п.

Кроме того, осознается «встроенность» ушедшего во внутренний мир утратившего. Появляется ощущение того, что какая-то часть души оказалась опустошенной – ощущение «внутреннего отсутствия» близкого. Это как бы логическое продолжение предыдущего вопроса, но уже на новом уровне – не на уровне физическом и социальном, а на уровне личностном и духовном. Иными словами, оказывается пустой та уникальная индивидуальная ниша, которую занимал ушедший.

 

Такое осознание сути утраченного приводит человека к размышлениям о том, что с этим переживанием необходимо как-то существовать. Ведь оно на данный момент является постоянным внутренним фоном всей жизни человека. Поиски ответов на вопрос «как жить без него?» приводят утратившего к необходимости определить для себя, чего от него требует эта ситуация и в плане организации жизни, и в плане психологическом. Например: «быть терпеливым», «выдержать душевную боль», «не обозлиться на весь мир».

И, наконец, очень важным моментом является то, что утративший впервые серьезно обращает внимание на вопросы, традиционно обозначаемые как экзистенциальные: смерть, одиночество, смысл жизни. Эти вопросы носят не общий характер, а обретают для человека вполне конкретные черты, прочно связанные с утратой: одиночество как отсутствие ушедшего, смерть как образ его смерти.

Конечно, на любой стадии человеку необходим чуткий собеседник – это очевидно по умолчанию. Но здесь для него необходим еще и собеседник, способный на такие глубокие и серьезные разговоры.

 

Утративший человек обнаруживает возможность сознательной работы с событиями внутреннего плана, то есть собственными мыслями, чувствами, переживаниями, значимость которых для него постепенно увеличивается.

Если раньше утративший «плыл» в потоке событий, то сейчас он в состоянии занять позицию наблюдателя и осознать происходящие с ним изменения. Начинается постепенный переход к внутренней регуляции поведения. Чаще именно на этой стадии люди отказываются от постоянной поддержки окружающих, иногда хотят остаться одни, чтоб погрузиться в размышления.

Происходит структурирование образа ушедшего. Важной становится не физическая и социальная, а душевная, духовная сущность ушедшего. Если до этого момента человек, как правило, чувствует физическое присутствие утраченного (в квартире, рядом с собой и т.п.), то теперь это ощущение исчезает. Утративший уже в достаточной степени прожил его физическую и психологическую нехватку, переосмыслил прошлые отношения и теперь готов определить новое место и роль ушедшего.

 

Экзистенциальные проблемы, возникшие ранее, постепенно начинают осмысляться не только в контексте утраты, но и как пронизывающие всю жизнь человека. Обратите внимание на один важный момент. Набор основных экзистенциальных вопросов, возникающих в процессе переживания утраты является более менее постоянным у всех людей. Проблемы эти можно обозначить следующим образом: одиночество, смерть и бессмертие, осмысленность происходящих в жизни событий, суть и смысл близких отношений. Но, безусловно, b>индивидуальным будет характер размышлений на эту тему и актуальность этих вопросов на разных этапах переживания.

 

У утратившего человека появляется необходимость сформулировать в обобщенной форме происходящее. Люди могут обозначать переживание утраты как «испытание», «жизненный урок», «познание себя».

Появляется интерес к другим точкам зрения на события. Видение разных граней события говорит о том, что человек становится более гибким в осмыслении самых сложных вопросов. И это выражается особенно ярко в прекращении поиска виновных в случившемся.

Кроме того, начинается активная работа воспоминаний. У утратившего появляется осознанное желание поговорить об ушедшем с теми, кто его знал. Это желание может появиться и раньше, однако до этой стадии воспоминания являются дублерами прошлого внешнего мира – мира, в котором ушедший был жив. На этой же стадии утративший начинает осознавать роли, которые играл утраченный по отношению к другим людям, начинает вспоминать поступки и события, имеющие отношения к ушедшему, но не обязательно связанные с самим утратившим.

Одним из бытовых индикаторов окончательного перевода утраченного на внутренний план может служить более спокойное отношение к его личным вещам: на них остался его след, но они теперь не означают его присутствия.

 

Формируется полный образ события утраты, объективно представленный в более широком пространстве. Иными словами, утративший включает событие утраты в свою жизнь. Ситуация утраты полностью переводится во внутренний план и имеет к этому моменту законченную образную и вербальную форму в виде некоторой «истории об утрате». Систематизируются собственные переживания по поводу утраты. Человек понимает, как изменился он и его жизненный мир.

 

Эта стадия – важный переломный момент. Проделанная внутренняя работа приводит к очень ярким переживаниям, похожим на внезапное «озарение» в понимании смысла событий. И если до этого момента человек в большей степени концентрировался на образах событий (на их фактическом наполнении), то теперь основным материалом для работы являются смыслы событий. Например, человек начинает воспринимать смерть как критерий истинных жизненных ценностей, или осознает некую жизненную миссию, которую выполнял ушедший, идею, которую он воплощал своей жизнью.

 

В связи с активной проработкой проблем смерти и бессмертия, человек в состоянии определить для себя форму и место возможного существования ушедшего, в зависимости от его мировоззренческой позиции. Например, рай, другое измерение, новое воплощение в земной жизни, место в воспоминаниях и т.п. Определяется способ связи с ушедшим (через мысленное обращение к нему, через молитву, через память о нем и пр.).

Окончательно осознается и формулируется личностная значимость ушедшего для оставшегося. Ушедший занимает определенное место во внутреннем мире утратившего – новую уникальную нишу. Близкий человек обретает символическую роль в жизни утратившего (например, «жизненный эталон», «ангел-хранитель»).

 

Образ утраченного близкого начинает существовать в масштабе целой жизни утратившего. Происходит осознание того, какое значение имело его появление в жизни утратившего, какое взаимное влияние они оказали на жизнь друг друга.

На этой стадии человек в состоянии не просто определить и систематизировать экзистенциальные проблемы, а может ответить на вопрос, в чем был смысл переживания одиночества лично для него, в чем состоял смысл испытания, которым была утрата. Между разными экзистенциальными темами появляются сложные связи.

 

Отношения с утраченным поднимаются на новый уровень обобщенности и переживаются как модель обретения и утраты близких отношений. Человек переосмысляет ценности отношения между людьми, пытается соотнести сделанные внутренние открытия не только со своей жизнью, но и с жизнью других людей. То есть происходит обобщение обнаруженных закономерностей своей жизни и закономерностей жизни людей вообще.

Кроме того, все произошедшие изменения во внутреннем мире начинаются очень ярко проявляться в реальной жизни. Изменившаяся система личных ценностей начинает проявляться в конкретных поступках. Например, здоровье и жизнь близких действительно становятся мерой важности происходящих событий, а бытовые неурядицы видятся теперь несущественными и мелкими. И, теперь, конкретная форма смерти близкого (например, долгая болезнь) открывается как закономерный итог всей его жизни (например, «такой долгий уход для деда был школой смирения сильного человека»).

 

Надеемся, что эта информация окажется полезной тем, кто находится рядом с человеком, потерявшим близкого, и поможет лучше настроиться на состояние утратившего, заставит задуматься над смыслом и целью произносимых фраз.

Начать размышления по поводу того, как окружающие утратившего люди реагируют на чужое горе, мы хотели бы словами Стефана Цвейга.

«…Есть два рода сострадания. Одно – малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, ничто иное как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание – истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их» (С.Цвейг «Нетерпение сердца», с.184)

Это известное высказывание как нельзя более точно обозначает особенности реагирования окружающих людей на страдания другого человека. Только это второе – истинное – сострадание способно действительно дать утешение тому, кто в нем нуждается.

 

Обратимся к поведению окружающих людей и тем словам, которые обычно говорятся в качестве утешения. Они имеют характер словесных штампов, которые традиционно закреплены за такими ситуациями и произносятся иногда потому, что «нужно что-то сказать», а иногда и для того, чтобы бессознательно уберечь себя от чужих тяжелых переживаний.

Если обратиться к смыслу высказываний, то важно понимать, что очень многие из этих выражений взяты из православного учения «утешение скорбящих». Это целая система христианского мировосприятия, и ориентирована она на такое же мировосприятие утратившего. Некоторые современные «утешения» являются фразами, вырванными из контекста этого учения. В результате часто они как говорятся, так и воспринимаются человеком без понимания заложенных в них глубоких смыслов.

 

Проанализируем наиболее распространенные словесные штампы.

Конечно, очень важно, кто говорит утратившему эти слова, как, в какой момент и насколько восприимчив к ним утративший. Но чтобы не затруднять восприятие текста многочисленными оговорками на эту тему, ограничимся, во-первых, обозначением идеи, заложенной в высказывании, а, во-вторых, покажем, каково негативное воздействие некоторых из этих фраз.

 

«На все воля Божья». Человек, произносящий такую фразу, по большому счету, берет на себя роль знающего промысел Божий. Применяемое в таком виде выражение часто вызывает агрессию на Бога как на высшую инстанцию, ответственную за произошедшее. Это выражение действительно присутствует в православной практике утешения скорбей, но за его принятием стоит огромная духовная работа утратившего по принятию произошедшего, смирению с ним. И, с нашей точки зрения, по большому счету только тот, кто потерял близкого, имеет право произносить эту фразу.

 

«Бог выбирает лучших». Хотим обратить внимание на сильную смысловую нагрузку каждого слова: «Бог» обозначает высшую силу, которая в данном случае распоряжается судьбой человека, то есть «выбирает». А обозначение «лучших» часто вызывает логичный вопрос: «но почему? ведь они так нужны здесь, в этом мире?». И получается, что живущие здесь чем-то Богу неугодны.

Это снова неудачный штамп, вырванный из контекста православной практики утешения скорбящих. Там в качестве одного из аргументов используется то, что человеку ушедшему сейчас хорошо, он попал «в лучший мир» – он заслужил того, чтобы его душа успокоилась.

Положительную реакцию подобная фраза может вызвать лишь в том случае, когда она воспринимается как хорошее отношение говорящего к умершему.

 

«Бог не по силам не дает». Похожую фразу сказал Ф. Ницше: «то, что меня не убивает – делает меня сильнее». В чем может быть неудачность этой фразы? В качестве ответа приведем исчерпывающие слова молодой женщины, потерявшей мужа: «А зачем мне эта сила нужна? На кого я ее буду тратить?!»

 

«Благодарите Бога, что у Вас есть еще ребенок (брат, сестра и т.п.)». Данная фраза может вообще восприниматься как кощунственная, так как ушедший человек и отношения с ним – неповторимы и незаменимы. Можно в более мягкой форме обратить внимание человека на то, что у него есть рядом дорогие и близкие люди, которые нужны ему и которым нужен он.

«Мне знакомы Ваши чувства». Чувства каждого, кто пережил утрату близкого – уникальны. Человек, переживающий утрату, какой-то период вообще находится в состоянии эгоцентрического восприятия ситуации, и он просто не в состоянии услышать то, что кто-то тоже нечто подобное испытывал. Тем более, что часто после этой фразы «утешители» начинают рассказывать про себя и свои переживания. Но, конечно, исключением является ситуация, когда утратившие сами просят кого-то, кто пережил смерть близкого, рассказать о своем опыте.

 

«Вы должны быть сильными ради детей, родителей, жены, мужа и т.п.» (более короткие варианты: «Держись», «Крепись», «Держи себя в руках»). С одной стороны, это говорится для того, чтобы оградить самого говорящего от выплеска эмоций утратившего. А утратившие, соответственно, это воспринимают как запрет на выражение боли и призыв держать свои чувства при себе.

С другой стороны, это может восприниматься утратившим человеком как не очень удачная попытка дать ему новый смысл существования в виде окружающих его близких людей. Неудачность этой фразы заключается в том, что следующей реакцией может быть страх потерять и этих близких людей.

 

«Время лечит», «Все пройдет». Смысл этой фразы состоит в необходимости перетерпеть тяжелый период. В некоторых случаях это действительно может восприниматься правильно: как призыв терпеливо относиться к боли. Но иногда эти слова создают иллюзию, что если пытаться не думать, забыть о произошедшем, то действительно все пройдет само собой. Данная фраза отчасти является индикатором того, как человек переживает утрату. Те, кто пытаются уйти от тяжелых переживаний, как правило, понимают данную фразу буквально; те, кто открыт тяжелым переживаниям, отмечают, что роль времени – лишь в затирании следов, а не в полном исцелении от боли утраты.

Однако возможно и полное неприятие этих выражений. Женщина, потерявшая ребенка, отмечала, что молодые люди вообще не знали, что ей сказать и потому произносили эту фразу, а пожилые говорили это же, но с иным смыслом: что в жизни бывает все, все переживания рано или поздно заканчиваются. Но ни от тех, ни от других она не получила желаемой поддержки и чуткого отношения.

 

«Никто не вечен» («Все там будем»). Эта фраза воспринимается двояко. Как бессмысленная – теми, кто верит в существование тонкого мира: «я это и так знаю – зачем мне еще раз об этом говорить». Или как циничная, предполагающая отрицание ценности утраты и горя утратившего.

 

«Вам повезло, что Вы были вместе так долго», «Она прожила долгую жизнь». Часто употребляется для утешения оставшегося супруга. Но за этим часто следует фраза: «А могло быть еще дольше, если бы не…», на которую ответить нечего. Поэтому, с нашей точки зрения, лучше говорить с человеком о ценности отношений, которые были, а не об их длительности.

 

Помимо расхожих фраз, приведенных выше, существуют стереотипы, мешающие в общении с теми, кто недавно потерял близкого. Они создают эффект «отсутствия проблемы» в социуме, делая ее закрытой для обсуждения. Приведем примеры таких стереотипов восприятия утраты.

«Не стоит разговаривать о потере, о ситуации потери – это только ранит». На самом деле, если потеря не прожита, почти любой разговор приведет к ее обсуждению. А возможность рассказать кому-то в подробностях о произошедшем способствует тому, что человек эмоционально проживает это событие.

 

«Не стоит лишний раз спрашивать о том, кого нет. Это вызовет боль». Этот стереотип выражается в том, что все, что касается ушедшего, в разговорах обходится стороной. Тем не менее, тому, кто потерял близкого, часто хочется рассказать об этом человеке, о чертах его характера, поступках, жизни. Поговорить и поделиться воспоминаниями о нем с теми, кто его знал. Такие беседы способствуют формированию образа ушедшего, новой психологической связи с ним.

 

НО: безусловно, в обоих случаях очень многое зависит от собеседника. Если умер близкий человек, то все, что с ним связано, относится к категории очень значимой, личной, интимной информации и, естественно, поделиться ею можно только с тем, кому доверяешь. Поэтому неправильной будет и преувеличенная настойчивость, попытки заставить человека поговорить об ушедшем. Такая псевдо-забота, конечно, не принесет облегчения утратившему, а лишь создаст ощущение, что к нему «лезут в душу».

Надеемся, что мы в достаточной мере показали опасность непродуманных слов и поведения, и что эти размышления помогут Вам найти правильные слова, лучше понять состояние человека, и не «пугаться безмолвных минут и ничем не заполненных пауз», как писал Леонид Филатов. Молчаливое присутствие и искреннее сочувствие иногда ценнее всех сказанных слов.

 

Достаточно часто приходится слышать от тех, кто потерял близкого человека, примерно такие слова: «Мне не хочется нагружать своих друзей и родных тяжелыми чувствами, они очень переживают за меня, да и самим им тоже тяжело». Собственно, здесь и проявляется та помощь профессионального психолога, которая необходима потерявшим близких: с психологом об утрате можно и нужно говорить, говорить открыто, выражать свои самые тяжелые чувства и мысли.

 

Это пример одной из многих функций психолога, которые проявляются в процессе оказания помощи. Общая же идея психологической помощи в ситуации утраты близкого состоит в том, что психолог помогает человеку вернуться в жизнь. Если говорить метафорически, психолог имеет профессиональные знания о возможном пути, который предстоит пройти человеку. И, учитывая уникальность и индивидуальность каждого случая, помогает найти «оптимальный маршрут» и избежать многих серьезных травмирующих последствий.

 

Самостоятельно очень тяжело окунуться в болезненные, сложные вопросы и переживания. Часто люди загоняют их глубоко вовнутрь, что приводит к появлению иллюзии облегчения. Но если рядом находится поддерживающий, понимающий и принимающий человек (в данном случае – профессиональный психолог), пройти через страдания становится легче. И тогда утрата близкого человека будет по-настоящему прожита и осмыслена.

 

И последнее. Мне не хотелось бы создавать у Вас ощущение беспомощности и представлять психолога как единственный выход из ситуации. Человек – уникальная сущность, способная самостоятельно и достойно преодолеть самые тяжелые жизненные испытания. Функция психолога – не в том, чтобы сделать это за человека, а в том, чтобы быть рядом.