Танатотерапия^® > Статьи и публикации > Смертию смерть поправ

 

 

 

До того, как я начал изучать смерть и все, что с ней связано, я, как и любой нормальный человек, занимался темой бессмертия – ее практиками, техниками, моделями. И успел немало сделать в этой области. А переход к теме смерти является зеркальным. Проблема смерти по большому счету – это проблема перехода. В цивилизации, в культуре присутствует страх смерти: практически во всех фильмах и книгах так или иначе он находит отражение. И связано это с феноменом, который покойный Ролан Быков называл шизофренизацией. Ключевой характеристикой современной цивилизации является шизофренированность, которая возникает потому, что сейчас слишком много энергии идет в голову – в этом участвуют и компьютерные технологии, и Интернет. Между тем человек живет в трех сферах: сознание, чувства и тело. А поскольку все у нас идет в основном в голову, человек чувственно замораживается и активно сдерживает свои действия, импульсы и так далее. Поэтому смерть приглашается в культуру и социум, чтобы через страх, который мы все испытываем перед ней, активизировать простые человеческие чувства. В итоге она несет в себе позитивный заряд – активизирует нас на жизнь. И получается, как в том «Мюнхгаузене»: «Неужели, чтобы ему доказать, что он жив, его надо убить»?

Отсюда проистекает наша потребность в технологиях контакта с жизнью через смерть. И танатотерапия^® – это не суицид, не русский экстрим, где людей кидают с мостов или закапывают живьем. Нет. Танатотерапия^® представляет собой некую модель сна. Человек находится в состоянии сна, но при этом не засыпает, что очень важно. А когда мы засыпаем, мы расслабляемся и заземляемся, и в этот момент появляются сновидения. А сновидение – это и есть активизация наших сильных чувств и проблем, но проявляется она только на фоне полного расслабления, и этот баланс совершенно уникален.

 

Для того чтобы смоделировать бессмертие, я пытался создать модель цикла жизни. В итоге я обнаружил два интересных конца этого цикла –младенчество и позднюю старость. Оказалось, что они расположены рядом друг с другом по трем параметрам. Ребенок не может контролировать себя, а то, что у пожилого человека мы называем маразмом, как раз и есть отсутствие контроля. У ребенка нет чувств, есть одни только эмоции, которые ничего, кроме удовольствия или неудовольствия, не выражают. И пожилой человек, у которого на смену любым чувствам приходят простейшие эмоции удовольствия–неудовольствия, одной ногой уже стоит понятно где.

Однако самым важным является третий параметр – телесный. Когда ребенок рождается, на него «наваливается» гравитация, поэтому он и лежит весь такой раскрытый и расплющенный. То же самое происходит с нами, когда мы поднимаемся на пятый этаж без лифта – мы начинаем входить в сепарацию со своим телом. Исходя из этих трех параметров, я сделал вывод, что поздняя старость – это и есть младенчество. В то же время у меня появилась задумка смоделировать замыкание этого цикла, чтобы получить полностью его фигуру. Приходилось много экспериментировать с разными вещами, и в итоге я вышел на очень простые приемы (всего их четыре), которые позволяют точно смоделировать момент настоящей смерти. Люди, которые проходили через мои сеансы и семинары, воспроизводили все параметры клинической смерти.

 

Наоборот, очень интересно! Вы же при жизни не можете умереть! Знаете, часто, когда меня представляют очередной группе, в которой я должен вести занятия, и говорят, что это, мол, тот самый Баскаков – некрофил, я говорю своим клиентам: «Ага, сегодня мы кого-то не досчитаемся!» И тут у всех появляется ужас в глазах: «А вдруг это я?» Но неужели мы себе настолько не доверяем, что нам кажется, что мы в любой момент можем умереть?

 

И не я один это говорю, так самые известные философы считали. Ведь все животные предчувствуют смерть, причем задолго до момента ее наступления. Поэтому они обычно покидают свои ареалы, гнезда и умирают в одиночку. У человека тоже есть способность предчувствовать смерть, поэтому я часто ссылаюсь на историка Миролюбова. Он описывал русскую традицию правильной или легкой смерти, когда человек предчувствовал и точно знал, что скоро умрет.

 

Да, и именно поэтому только в нашей советской действительности нам желали смерти мгновенной, чтобы не ждать и не мучиться. А все потому, что ожидание смерти страшно для любого из нас. Смерть и умирание нами рассматриваются как негатив, как зло, и часто это связано с тем, что эталоны правильной смерти ушли из культуры. Вот и умирает человек очень тяжело – через агонию, через мучения. Сейчас даже близких не зовут к умирающему, детей не зовут.

 

Нет, не надо твердить себе все время: «Я умру». Нужно понять, что процесс жизни и смерти – вещи взаимосвязанные. Это похоже на дыхание, которое состоит из вдохов и выдохов. Попробуйте жить только вдохами – я посмотрю, сколько вы протянете. А ведь выдох – та же смерть.

 

Просто быть в контакте с жизнью, со всеми ее аспектами. Существует всего шесть аспектов умирания и смерти, которые также являются и аспектами жизни. Это полное расслабление, сон, оргазм, сумасшествие, влюбленность (человек, который сходит с ума, очень похож на влюбленного). Шестой аспект очень важен, поскольку он представляет собой предметные или объектные характеристики тела. Это тоже связано с расслабленностью, а достичь ее можно тогда, когда с вашим телом работают как с объектом.

 

Это очень трудно. Мы же живем не на Востоке. Нашей культуре свойственен так называемый соборный, или коллективный характер. Нам удобнее, проще, органичнее «туда» заходить с помощью других. Вначале другой человек показывает нам путь в полное расслабление, или в контакт с процессами умирания и смерти. А войдя туда, мы можем ходить по этим меткам самостоятельно. Это легко прочувствовать на простом упражнении: попробуйте сжать пальцы, одновременно ощущая, что вы не можете этого сделать. Вы еще сильнее пытаетесь сжать, но не можете. И у вас появляется ощущение, будто вы оказываетесь внутри этой руки, как в перчатке. Вы уже стали вещью. Человеку очень непривычно ощущать себя вещью, предметом, но и это возможно. Когда вы сидите, у вас есть возможность встать. И если вы ощущаете, что можете встать, но вы это не делаете, то в вас по-иному начинает звучать Кант. Помните: свобода – это осознанная необходимость? Есть возможность встать, но вы можете либо сделать это, либо нет. Так же происходит и в категориях «жизнь – смерть». Все просто на самом деле.

 

Лучше обращаться к своим традициям. А одна из миссий танатотерапии – вернуть людям эту самую русскую традицию легкой, или правильной смерти. Сейчас наша цивилизация слишком удаляется от контакта с естественными процессами перехода и превращения. Так, искусственное освещение лишает нас возможности ощущать, как меняется освещение снаружи, а из-за искусственной температуры мы не чувствуем, как зима сменяется летом, лето – зимой и так далее. В итоге мы уходим от дуальности: вдох – выдох, жизнь – смерть, день – ночь, зима – лето. Это сильно запутывает ситуацию, поэтому для нас всегда неожиданно, когда отключают свет или отопление – сразу паника и ужас в глазах.

 

Конечно. Но это не значит, что нужно покидать цивилизацию и уходить в ашрамы или рыть пещеры. Но, по крайней мере, иметь такую возможность и больше обращать внимания на то, что происходит вокруг нас, в наших силах. Есть такое хорошее выражение: станьте, как дети, и спасетесь. Ведь дети всему удивляются. А чтобы мы открыли рот от удивления, надо, чтобы самолет рядом упал. У нас это может произойти только от необычности и избыточности. Поэтому наша цивилизация – янская (избыточная). Это путь высокого темпа жизни, силы впечатлений и так далее. Что такое новость? Это ненормальность. Если где-то произошел пожар, кто-то кого-то изнасиловал, убил – это новость. А если мы с вами живем спокойно, я вас не насилую, не убиваю, не сжигаю, это не новость, и к нам не приедет журналист.

 

Детский страх смерти присутствует в каждом из нас. Я даже помню, как однажды я прорыдал всю ночь, когда вдруг понял, что я когда-нибудь точно умру. И здесь есть один интересный момент – ребенок до определенного момента знает о том, что есть слово «смерть»: бабушка умерла, птичка умерла, но эта смерть не затрагивает его экзистенциально, не имеет к нему отношения. А когда он понимает, что это в итоге коснется и его, это становится очень тяжелым испытанием. И в тот момент, когда это произошло со мной, я дал себе клятву: "Я смогу победить эту смерть". А как победить смерть? Естественно, с помощью медицины. Поэтому я решил стать врачом. Однако позже выбрал стезю психолога, потому что понял, что медицина с этой ситуацией просто не справляется.

 

Так нельзя говорить. Дело в том, что страх смерти бывает физиологическим и психологическим. Если лишить человека страха смерти, первая машина будет его. И в этом позитивный смысл физиологического страха. Но тут начинаются самые интересные вещи – у животных реакция на смерть дуальна, как и все в этом мире. Например, хрустнула ветка – животное замирает или убегает. И в том и в ином случае тело интегрируется. А человеческое тело, реагируя на страх, наоборот, рассыпается – подкашиваются ноги, возникает феномен бойца перед боем и так далее. Поэтому очень важно поддерживать нормальную животную биологию в тот момент, когда человек пугается, то есть не лишать его страха. А с психологией страха смерти надо разбираться с помощью вопроса: кто не боится смерти? Оказывается, такие люди есть, и делятся они на три категории. Прежде всего, это дети – они знают, что смерть есть, но к себе ее не относят. Что такое детский мир? Это отсутствие зазора между ребенком и окружением: ребенок включен в мир, как мир – в него. Именно поэтому мы постоянно теряем детей: только что был здесь – и уже нет. А попробуйте потерять взрослого – ничего у вас из этого не выйдет. Второй мир – это мир влюбленных, который представляет собой отсутствие зазора между собой и не собой. То есть вы как бы являетесь мной, а я – вами, и поэтому мы не боимся смерти: я умер, но она-то жива! И третий мир – это «путь воина», но это не Кастанеда, не «русская рулетка». Смысл пути воина – в максимальной жизненности, которая находится в момент смерти. Например, в Америке есть центры, куда свозят раковых больных, которым уже не помогают даже наркотики. И этим людям дают возможность через особые практики трансформировать свое сознание, совершить некое сальто-мортале. Благодаря этому люди начинают понимать, что их разлагающаяся плоть и колоссальная боль и есть настоящая жизнь. И когда с ними такое происходит, то первой уходит боль, и после себя они оставляют совершенно удивительные записки, в которых пишут: «Спасибо этому раку, который наконец-то позволил мне ощутить себя максимально живым». Выходит, что мы начинаем осознавать, что и не жили-то вовсе, только когда жизнь прошла. Вот и получается, что только те, кто не боится смерти, вступают в идеальный контакт с жизнью и с другим человеком. И если кто-то боится смерти, то это значит, что он ни в кого не влюблен, что он не ребенок и не воин. На самом же деле избавиться от психологического страха смерти несложно. Надо просто попытаться быть ребенком, смотреть на мир с широко открытыми глазами, влюбиться к чертовой матери и находить максимальную жизненность не только в акте жизни, но и в акте смерти. Именно в этом и заключается особенность подхода танатотерапии, в которой все моделируется через тело.

 

По-древнерусски «тело» означает «земля», значит, после смерти мы с вами ляжем в тело. Кстати, гроб в Древней Руси называли «домовиной», это означало матку. И до принятия христианства у нас хоронили сидя, пытаясь таким образом вернуть человека в эту эмбриональную матку-позицию. И если по-древнерусски тело означает землю, то по-гречески – «предел» или «конец». Таким образом, тело идеально позволяет работать с темой перехода, жизни и смерти и так далее.

 

Прежде всего, они позволяют наконец-то расслабиться, причем в первый раз в жизни. А это сразу помогает решать и сексуальные проблемы, и проблемы взаимоотношения с разными людьми, и многое другое. Но я не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто это панацея. Танатотерапия^® – это сложно скроенный костюм, и если на примерке он вам пришелся впору, значит, это ваш метод. Но его нельзя огульно советовать каждому и быть уверенным, что ему это обязательно поможет. Здесь нужно быть очень осторожным. Однако в лечении таких тяжелых заболеваний, как рак и шизофрения, это оказывает реальную помощь.

 

Могу рассказать такой случай. Например, танатотерапевт Белла Воскресенская работала с одним мальчиком, который пережил сексуальное насилие в возрасте 10 лет и у которого на нервной почве выпали волосы. Всего лишь за два сеанса ей удалось полностью снять с него жуткую реакцию, и, что невероятно, после этого у него восстановились волосы! Причем такое ощущение, что за это время он повзрослел на несколько лет. У меня самого есть одна клиентка в Италии, которая пытается сражаться за жизнь против смерти. У нее лейкоз, и при этом она обладает колоссальным мужеством. Я же хочу подать ей другую идею: если ты страстно возжелаешь умереть, то у тебя это просто не получится, и тогда все твои ресурсы, которые ты тратишь на борьбу против смерти, направились бы на жизнь. Поэтому гораздо важнее не лишить человека смерти, а показать, что в нас работают большие биологические часы. Нам отведено определенное количество лет на нашу жизнь, поэтому бояться или напрягаться и лишать себя этой жизненности – значит, подрывать свой ресурс.

 

Да, «смертью смерть поправ» – я все цитирую первоисточники.

 

Ирина ЗУЕВА